Рыцарь Мечей - Страница 23

– Да, ты прав. Я действительно кое-что знаю об этом. Совсем недавно я перечитала одну книгу… Она имеет к этой истории самое непосредственное отношение. Я вспомнила, что читала ее несколько лет назад, стала специально разыскивать и наконец нашла. В ней есть относительно недавние сведения о том острове, что описывается в сказке. На этом острове стоит один очень старый замок… Последним остров и замок видел со своего корабля эмиссар Ливм-ан-Эш, который затем прибыл к нам с грузом продовольствия и разных подарков. И он был последним представителем нашего государства на острове Мойдель…

– Как давно это было, Ралина?

– Тридцать лет назад.

И Ралина заплакала, горестно качая головой, задыхаясь, однако не в силах унять лившиеся ручьем слезы.

Корум обнял ее.

– Отчего ты плачешь, Ралина?

– Я плачу оттого, что вскоре ты меня покинешь. Зимой ты оставишь замок Мойдель и отправишься на поиски того острова. Скорее всего ты тоже погибнешь в море… Как я могу не плакать, если любымые люди всегда меня покидают…

Корум чуть отступил назад и заглянул ей в глаза.

– И давно эта мысль не дает тебе покоя?

– Давно.

– И ты ничего мне не говорила!

– Потому что я слишком люблю тебя, Корум.

– Тебе не следует так сильно любить меня, Ралина. А мне не следовало позволять себе влюбляться в тебя. Пойми, раз остров дает мне хоть какую-то, пусть самую слабую, надежду, я непременно должен попытаться найти его.

– Я понимаю.

– А если я найду того колдуна и он вернет мне мою руку и глаз…

– Но это безумие, Корум! А колдун – просто выдумка!

– Но если он все-таки существует и если сможет выполнить мою просьбу, то я обязательно отправлюсь на поиски Гландита-а-Крэ и убью его. А потом, если останусь жив, вернусь сюда. Но Гландит должен умереть, иначе душа моя никогда не будет до конца спокойна!

– У нас нет ни одного судна, способного держаться на плаву, – тихо сказала Ралина.

– Я видел, что в пещерах на берегу залива хранятся лодки – их можно починить, и они будут вполне пригодны для морского путешествия.

– Это займет несколько месяцев…

– Ты дашь мне в помощь своих слуг?

– Конечно.

– Тогда я прямо сейчас с ними и поговорю.

И Корум быстро вышел из комнаты. На сердце у него было тяжело: ему было больно видеть Ралину столь опечаленной, и он проклинал себя за то, что позволил себе полюбить эту женщину.

Собрав тех обитателей замка, которые имели о судах хоть какое-то представление, Корум переговорил с ними, а потом спустился по лестнице, что вела от нижнего этажа замка к пещерам, расположенным у самой воды. Там хранились старые лодки. Корум выбрал ялик, показавшийся ему наиболее пригодным для задуманного путешествия, втащил его наверх и тщательно обследовал.

Ралина была права: потребуется немало труда, чтобы иметь возможность без опаски спустить это суденышко на воду.

Ничего, он с нетерпением станет ждать этого дня! Теперь, когда перед ним возникла конкретная цель – пусть даже порожденная дикой игрой воображения! – он впервые почувствовал, что бремя, тяжким грузом давившее на душу все последние дни, немного уменьшилось.

Он понимал, что никогда не сможет разлюбить Ралину, однако твердо знал: он никогда не сможет и полюбить ее по-настоящему, если не выполнит задачу, которую поставил перед самим собой.

Осмотрев лодку, Корум бросился в библиотеку в поисках той книги, о которой упоминала Ралина. Он легко отыскал ее и узнал, что загадочный остров называется Сви-ан-Фанла-Брул.

Сви-ан-Фанла-Брул… Малоприятное название. Это означало примерно следующее: «обитель бога-обжоры». К чему бы это? Корум тщательно изучил текст, однако никаких объяснений названия острова не нашел.

Долгие часы провел он, копируя карты и переписывая заметки тех капитанов, что посещали остров Мойдель тридцать лет назад. Лишь поздно ночью ощупью добрался он до своей постели и обнаружил там Ралину.

Он тихонько нагнулся и заглянул ей в лицо. Она спала, но перед этим, видимо, долго и горько плакала.

Корум понимал: теперь его очередь быть утешителем.

Вот только времени у него совсем мало…

Он разделся и тихонько скользнул на шелковые простыни, под теплые меховые одеяла, стараясь не разбудить Ралину. Однако она проснулась.

– Корум?

Он не ответил.

Он чувствовал, как она вся дрожит, но больше не говорит ни слова.

И, не выдержав, он сел в постели. Душа его пребывала в глубоком смятении. Он любил Ралину. Хотя не должен был любить ее! Ему нужно было заставить себя снова лечь и постараться уснуть, но он не смог этого сделать.

Он протянул руку, погладил ее по плечу и тихонько окликнул.

– Да, Корум? Я не сплю.

Он глубоко вздохнул, собираясь снова – уже в который раз! – объяснять ей, как сильно он жаждет смерти Гландита, и обещать, что непременно вернется, отомстив своим врагам…

Но вместо этого он сказал:

– Сейчас на море бушуют штормы. Я решил пока отложить свое путешествие – до весны.

Ралина повернулась и внимательно посмотрела ему в лицо.

– Ты должен поступать в соответствии со своими желаниями. Жалость разрушает настоящую любовь, Корум.

– Но не жалость движет мною!

– Ты хочешь сказать – справедливость? Но и это тоже…

– Да, сперва я тоже считал, что именно чувство справедливости велит мне остаться, но теперь понял, что это не так.

– Тогда почему же ты остаешься?

– Решимость моя ослабела. Мне уже не хочется столь непременно и немедленно плыть на этот остров.

– Отчего же ослабела твоя решимость, дорогой мой?

– Не знаю. Что-то внутри меня – тихое, но очень прочное – оказалось сильнее этой решимости. Любовь к тебе, Ралина, победила в моей душе и жажду мести, и желание немедленно убить Гландита. Любовь оказалась сильней всего на свете!